До того, как я стала матерью, я мечтала о том, какой я буду мамой.
Это была волшебная мечта о совершенных детях, и то что быть матерью так легко.
Я сказала себе, что моя сила будет в том, чтобы сохранять самообладание в любом случае. Мне не часто приходилось использовать свое терпение, но если бы я это делала, это был возобновляемый ресурс, который всегда нужно пополнять.
И когда я впервые стала мамой, это было легко и естественно. Как будто я жила мечтой, которую я представляла. Материнство ощущалось как ветер.
Итак, вы можете себе представить мое удивление, когда прошли первые четыре года, и мой сын оказался таким же человеком, как и любой другой ребенок.
Это было где-то между двумя обвалами в продуктовом магазине и тремя в парке.
Это было где-то между пятым и пятнадцатым разом, когда я попросила его надеть туфли.
Это было где-то между шестым разом, когда я попросила его прекратить кричать в ресторане, и десятым холодным взглядом других посетителей.
Это было где-то между одиннадцатым разом, когда я любезно попросила его прекратить бегать в доме, и двадцать пятым.
Это было где-то между простыми пятью минутами, которые я просила о тишине, чтобы завершить задачу, и теми 30 минутами, которые потребовались мне, чтобы сделать это среди криков и шума.
В этом месте где-то посередине я потеряла терпение.
Я не собиралась этого делать, но прежде чем я это поняла, гнев и разочарование заменили мое спокойное поведение.
Мой нежный голос был заменен криком.
В эти моменты я была противоположностью матери, которой я намеревалась быть. Я была ею — матерью, которой я никогда не хотела быть. Я кипела от разочарования и внутреннего смятения. Я была охвачена беспокойством и чувством вины.
Но правда — моя правда — тоже начала раскрываться.
Именно в тот момент, когда я стала тем, кем я не хотела быть, я поняла, насколько внутренне я была человеком: моя естественная склонность к разочарованию захватила мою неестественную способность сохранять спокойствие в хаосе во все времена.
Я говорила себе, что я супер-женщина, тогда как на самом деле я была обычной женщиной, делающей все возможное в сложных ситуациях.
Именно там я поняла, что терпение — невысказанная сверхдержава, потому что это означает идти против всего и делать противоположное тому, что кажется естественным.
Именно там я поняла, что терпение — это практика, которую я должна применять снова и снова, особенно когда мой естественный ответ — это не спокойствие.
Именно там я поняла, что мое терпение не зависит ни от кого, кроме меня самой. И точно так же, как навыки, которым учится мой ребенок, у меня был выбор: овладеть им или позволить ему овладеть мной.
Это было где-то между тем, чтобы спросить себя: «Что тебе нравиться делать?» И заниматься этим.
Это было где-то между пятью и десятью сосредоточенными глубокими вдохами.
Это было что-то среднее между поиском связи, а не попыткой исправить.
Это было где-то между желанием понизить голос и увеличить громкость моего ответа.
Это было где-то между тем, чтобы поставить себя на место и взглянуть на четырехлетнего ребенка.
Это было где-то между первым объятием и пятым.
Это было где-то между взглядом в его глаза и поиском его сладкой драгоценной души.
Это было где-то между прошлым его поведением и истинным видением его.
Вот где я нашла свой покой. Вот где я нашла свою силу как мать.