Казалось, что независимо от того, сколько воды Белинда не давала маленькому Уильяму — этого никогда не было достаточно.
Вскоре 22-месячный ребенок пачкал свой подгузник за считанные минуты.
Но еще больше беспокоило то, что он тоже быстро худел.
Когда мама ввела его симптомы в Google — она просто не могла поверить, что это может быть диабет.
Что еще хуже, когда Белинда отвезла Уильяма в местный медицинский центр, ее просто «успокоили», и сказали, что беспокоиться не о чем.
«На следующий день мы пошли к нашему семейному врачу, и он уколол его палец и сказал, чтобы я отвезла его прямо в Детскую больницу Уэстмид. Он сразу понял, что это диабет 1 типа», — рассказывает она.
«Я плакала. Я не из тех, кто плачет, но я рыдала часами. Все в нашей семье плакали!»
«Я хочу, чтобы он играл с другими детьми его возраста»
Белинду опустошил не сам диагноз, а мысль о том, что теперь жизнь ее сына станет более трудной.
Она была в ужасе от мысли, что ее двухлетний мальчик упустит что-то из-за его состояния.
Теперь ее худшие опасения оправдались — после того, как многочисленные детские сады отказались принять Уильяма из-за его состояния.
«Он единственный ребенок, и я хочу, чтобы он общался с другими детьми его возраста», — говорит она.
«Но в первом детском саду говорилось, что было бы «неудобством» отводить учителя от детей для обслуживания Уильяма.
«Второй сказал, что это будет проблемой, и они перезвонят мне позже. Они так и не сделали этого».
Ничто из того, что сказала Белинда, не было достаточно хорошим
Это не значит, что состояние Уильяма слишком сложное для контроля — монитор глюкозы маленького мальчика отправляет данные об уровне его инсулина прямо на телефон Белинды.
Каждый день ему нужно всего четыре укола, чтобы поддерживать стабильный уровень инсулина, что сейчас является привычным делом для семьи.
Даже родители Белинды, которым за 70, теперь являются экспертами в том, чтобы дать Уильяму два утренних укола.
Но ни одна из этой информации, казалось, не влияла на детские сады.
«Когда я позвонила, я объяснила, что им нужно будет делать только два укола пальца и одну инъекцию инсулина в день», — говорит Белинда.
«Я пыталась объяснить, что наш преподаватель диабета придет и проведет для них тренировку, но этого все еще недостаточно».
«Я чувствовала, что они не будут заботиться о нем»
На другом конце телефона Белинда почувствовала себя совершенно раздавленной.
Она просто хотела, чтобы с ее маленьким мальчиком обращались так же, как со всеми остальными.
Было невероятно несправедливо, что Уильям упустит возможность завести новых друзей по причине, которую он на самом деле не понимает.
«Он просто типичный малыш, который хочет играть и заводить друзей. Он даже не понимает, что он «другой», — говорит она.
«Я просто хочу, чтобы его приняли и он имел нормальную, счастливую и здоровую жизнь.
Хотя очевидно, что центры не должны были отказывать ее сыну — Белинда не хочет идти дальше.
Она решила, что любое место, которое не желает относиться к ее сыну с уважением, вероятно, в любом случае не подходит для их семьи.
«Мне просто хотелось бы, чтобы они, по крайней мере, получили образование и попробовали, а не говорили, что это будет неудобством», — говорит она.
«Если они не чувствовали себя комфортно, это нормально, просто скажите мне. Не понимаю, почему Уильям — это проблема.
Поэтому я ищу другой центр.