У чому сенс цих дитячих страждань і образ? У чому ж сенс такого зловісного придушення, продавливающего всю особистість?..
«Знаете, это удивительно. Ребенку кажется, что его так любят родители, что даже передать словами невозможно. Мама — самое лучшее Имя на Земле… Меня мама так любила в детстве, что даже … жалела, что я родилась!».
Так… А вот с этого момента поподробнее! «Ну да… нет, конечно, не явно, но в ее словах все время были ноты сожаления. «Бедненькая, как же тебе трудно в жизни будет!», «Ох, какая же жизнь у тебя будет тяжелая, как вспомню, как я тебя рожала!» На фоне этого любые вопросы проходят фильтр «трудно» или «легко».
А именно: «Нет, я не могу тебя отпустить в другой город учиться, это тяжело и опасно. Вдруг тебя изнасилуют?»
І з дитинства спливають кадри, як мама зробила все можливе, щоб полегшити життя доньці.
«В одиннадцать лет мы купили собаку! Мама к этому отнеслась поверхностно. В итоге мы пошли на Птичий рынок, взяли первого попавшегося щенка, который мне понравился. Щенок упорно не хотел приучаться к туалету. Друзья семьи говорили: «Да что Вы, он еще маленький. Полгода будет и все выправится».
Я была в отчаянии, мама тоже. Ждать полгода было нереально большим сроком. И тогда мама с любовником решили отдать его. Я не смогла его защитить, сказала, что может они и правы. Но когда я села на диван, прижимала щенка к себе, то вдруг заплакала. «Как же я расстанусь с тобой?»
Мама и ее бойфренд поехали отдыхать к своему другу на выходные за город, у него была своя ферма, и мой щенок был увезен ими. Я вернулась из школы в опустевший дом. Я понимала своим детским умом, что что-то сделала не то. Для друзей придумала отговорки, что у меня аллергия. И щенка пришлось отдать. Сердце было ранено. «Он о тебе даже не вспомнил!», — вещала мама.
А потім я чула фрази по телефону, мовляв, ось так шкода, бідненька донька, йде рано гуляти з собакою, а він паскудить в квартирі. І знову мотивуючи жалістю до мене.
Через роки мені здалося, що це була не жалість, а якась прихована форма ненависті.
То же самое было и с музыкальной школой. Договорились, что я буду заниматься на дому. Почему? Я вполне могла ходить сама в музыкальную школу! Но нет, «мне тебя жалко, кто тебя водить будет, когда ночь, снег, гололед». Так и получилось, что за три года на дому я до сих пор не знаю нот и сольфеджио.»
Все впиралося в жалість, але таку деструктивну, яка перекриває всі ресурси опору.
Донька в даному випадку зросла непристосованою і дезактивированной. Прийняти рішення, вибрати, зробити щось всупереч матері. Так, вона намагається, але при цьому, роблячи крок вперед, їй здається, що йде проти матері. Сама страждає.
Зручна дочка для мляво виховує матері.
«Нет, нет, не подумайте! Мама занимала руководящую должность. Она очень сильная.»
Да я все понимаю, конечно, образ сильной женщины на работе, а дома — лепить из того, что есть, а главное, «как самой нравится».
Дочь — удобная кукла. Можно не дать ей завести питомца («жестоко прогнала меня с котенком»), можно не пустить в школу в 11 классе в блузке, которую посчитала слишком вульгарной и «разорвала ее прямо на мне», можно было делать с дочерью все, что угодно, зная, что сопротивления от такой удобной не стоит ждать.
И действительно, просматривая, как кино, эту ленту событий, задумываешься о предназначении нашем на Земле… В чем смысл этих детских страданий и обид? В чем же смысл такого зловещего подавления, продавливающего всю личность?.. Будет ли новый поворот в развитии этих душ?
Автор Надія Архангельська
То, что мамы-папы читают нам в дошкольном возрасте, – формирует нас как личность
Это нормально, а иногда даже полезно и весело
Главный СЕКРЕТ воспитания детей
Как же быть в таких ситуациях?
Но каждому родителю, чтобы стать хорошим родителем — нужно сначала простить своих родителей за все…
This website uses cookies.
