Когда я училась в пятом классе, я попала в финал на конкурс публичных выступлений, и на орфографию — оба были перед всей школой. Мое крошечное тело вышло на подиум. Океан качающихся, ухмыляющихся родителей и братьев и сестер меня не пугал. Я не нервничала, вместо этого во мне загорелась уверенность. Я расправила плечи. Мой голос не гремел — он звучал ясно.
Я не заняла первое место ни в одном конкурсе. Но я помню самообладание и уверенность в себе, которые я чувствовала перед всеми этими людьми. В 11 лет моя уверенность возросла.
В шестом классе я преуспела в драме, даже будучи совершенно новым школьником. Меня пригласили сниматься в местной рекламе, рекламирующей искусство в школе. Я стояла с высоко поднятой головой — маленькая — но с уверенностью в себе. Мой голос звучал громче в коридорах средней школы. Учителям это не понравилось. Я все это слышала. «Анжела, ты должна быть спокойной». «Потише!» и еще хуже: «Перестань говорить».
Что-то еще начало происходить. Мои бедра расширились, и моя грудь выросла немного раньше, чем у моих одноклассниц. Я больше не стояла с высоко поднятой головой. Я успокоилась. Так же, как мне сказали сделать.
Мы снимали эту рекламу в конце учебного года. Это заняло слишком много дублей из-за моих волнений и вновь возникшей незащищенности. Мой учитель драмы был раздражен. Вместо ободрения я услышала: «Твоя мама скоро будет здесь, тебе нужно сделать это правильно. Давай».
С тех пор я оставалась разговорчивой в социальных условиях, но в академическом плане я напряженно сидела за своим столом. Я не хотела, чтобы мое мнение было услышано — потому что взрослые не хотели его слышать. И я никогда не принимала участие в классе драмы. Сегодня, в 36 лет, когда я получаю второе высшее образование, мой голос все еще дрожит, когда я должна выступать за трибуной.
Но теперь у меня есть дочь, и ей всего три года, но она сильная.
Как я. И я никому не позволю приглушить ее свет. Даже если она будет немного громкой в коридорах, я всегда буду напоминать ей: «Твой голос важен». Я всегда буду поощрять ее, чтобы ее свет сиял.
На прошлой неделе мы с дочерью сидели на трибунах во время футбольного матча ее старшего брата. Ну, я сидела, а она прыгала. Она всех очаровала. Отец сидел позади нас, и моя дочь продолжала бросать ему футбольный мяч — и последовала спонтанная игра в мяч. Ее косички подпрыгивали, когда она прыгала вниз по трибуне, бегая за мячом. Когда он пропускал мяч, она подходила к нему и говорила: «Тебе нужно его поймать!» Тогда она визжала. Я не остановила ее.
В ней есть огонь, и я не хочу, чтобы он исчез. Я не хочу, чтобы она чувствовала, что она потеряла это. Я не хочу, чтобы она чувствовала, что она должна быть покорной или кроткой. Ей не нужно улыбаться, если она не хочет. Она может быть громкой. Она может занять место. Она может быть злой. Она должна чувствовать себя уполномоченной.
Я помню, как это было вчера, учителя, которые пренебрегали моей бодростью, пока она не уменьшилась до мерцания. Сегодня я чувствую себя обманутой этими учителями. Они заставили меня чувствовать себя неадекватно развивающейся молодой женщиной. И теперь, как мать, я задаюсь вопросом — что могло быть?
Но я не позволю своей дочери задуматься над тем же. Сегодня, если мы находимся в приемной врача, ресторане или на спортивном мероприятии, она общается со всеми. Жизнь «бьет» из нее. Энтузиазм исходит от ее тела. И иногда я могу сказать, что люди немного растеряны. Я видела, как они закатывают глаза, отворачивают головы. Но мне все равно. Я не остановлю ее. Пока она не грубая и неуважительная, она безвредна. Она — ребенок. Она наслаждается своей жизнью. Она обнаруживает, кто она есть.
Я хочу, чтобы она всегда чувствовала ту же уверенность, как и сегодня. Я не буду заставлять ее молчать. Я не позволю ей чувствовать себя обманутой.
И когда она станет старше, я хочу, чтобы она уверенно выступала на уроке, бесстрашно рассказывала анекдот на вечеринке, безупречно произносила речь перед толпой. Иметь мужество, когда ей нужно высказаться о несправедливости, и иметь самообладание, когда ей нужно выразить свои чувства. Чувствовать себя комфортно, использовать ее слова, как я ей сейчас напоминаю, и всю оставшуюся жизнь.