Вчера был совершенно нормальный день. Я встала, приняла душ, приготовилась и пошла за детьми. Мой муж встал, принял душ, приготовился и пошел гулять с собаками. Мы загрузили детей в машину. Отвезли их детский сад. Мы работали весь день. Мы забрали детей. Мы поехали домой.
Мой муж взял малыша, и они вместе выгуляли собак (потому что сразу по прибытии домой он начал петь нам песню: «Щенок! Щенок! Щенок!»). Я помогла раздеться старшему, сняла свою куртку и повесила одежду в шкаф. Я положила свою обувь в шкаф (обещаю, это актуально). Я взяла ребенка с собой, чтобы переодеться. Мы вернулись, и я начала убирать бумаги и прочую ерунду с кухонного стола. Я закончила, и мы с ребенком пошли играть в гостиную.
Вот когда это началось. Мой муж и малыш вернулись, а мой муж снял куртку и кроссовки малыша и поставил их на кухонный стол. Затем он усадил малыша в гостиную и подошел к шкафу, чтобы перекусить (да, вы правильно прочитали. Он начал есть сам, а не кормить малыша). Вот когда я это сказала. Я сказала: «Можешь ли ты помочь мне или хотя бы положить пиджак и туфли Хадена в шкаф?»
Ты можешь помочь мне, выручить меня. Внезапно я увидела, что моя жизнь с мужем вспыхнула перед моими глазами. Можешь ли ты помочь мне и…
…убрать куртку ребенка?
…достать ребенку бутылочку?
…помыть тарелку?
…положить свои ботинки в шкаф?
…вынеси мусор?
… сложить белье?
Это было внезапно так ясно. Это были неправильные слова. Он не помогает мне. Он взрослый, мой напарник. Я сказала это прямо тогда, вслух: «На самом деле, ты можешь просто сделать это? Это не помощь мне. Ты должен это делать, так же как и я!» Он не ответил, но убрал.
Тогда я решила, что никогда не буду просить моего мужа помочь мне снова.
Вот почему:
Это уменьшает его ценность.
Мой муж взрослый. Он полностью функционирующий человек. Он не должен рассматриваться как мой помощник или кто-то, кто должен получить от меня указания, чтобы быть полезным. Он полезен сам по себе. Если ему нужно что-то, что он не замечает, я могу это сказать. Но это не для меня. Это потому, что это то, что нужно делать в занятой семье. Когда он просит меня принести ребенку бутылку, он никогда не упоминает, что это для него, потому что это не так. Я не его помощник, а он не мой.
Это возлагает на меня чрезмерную ответственность.
Я не несу ответственности за то, чтобы наш дом был организованным, а наших детей кормили/чистили/одевали. Это не только моя работа. Таким образом, формируя нашу динамику, используя слова типа «помоги мне» вместо того, чтобы просто попросить его сделать что-то, я беру на себя эту ответственность. Есть много вещей, которые я хотела бы иметь в этой жизни: модная лодка, дорогая машина, машина, которая складывает белье за меня. Но 100-процентная ответственность за наше домашнее хозяйство и наших детей не является одной из таких вещей. Я хочу только 50 процентов этого.
Это пример для наших детей, который я не хочу показывать.
Я не хочу, чтобы мои мальчики росли, думая, что если они опустят сиденье унитаза, они сделают своему партнеру какую-то услугу. Я не хочу, чтобы они думали, что они должны получать похвалу за вывоз мусора или вешание куртки. Я хочу, чтобы они гордились тем, что являются настоящим партнером. Работая на их справедливую долю и, в свою очередь, подбирая их справедливую долю гордости и удовольствия.
Это уменьшает наше партнерство.
Мой муж — мой партнер. Мы равны. Мы не всегда можем действовать одинаково, потому что мы не одно и то же лицо. Важно то, что мы работаем вместе для достижения главной цели — счастливой, здоровой семьи (и дома, который не покрыт протертой зеленой фасолью, жертвами куриного наггетса и мандариновым соком). Я не хочу руководить моим мужем. Я, конечно, не хочу, чтобы он думал, что его цель — помочь мне, потому что это не так. Его цель — быть отцом и моим партнером. И убивать жуков.
Поэтому в следующий раз, когда его чистое, сухое белье останется в сушилке на шесть дней, вместо того, чтобы попросить моего мужа о помощи, сложить его, чтобы я могла постирать детскую одежду, я просто скажу ему, чтобы он убрал свое дер*мо с моего пути!