После рождения сына я оказалась в мрачном периоде моей жизни, пережив послеродовую депрессию и тревогу. Мои дни были переполнены приступами паники с того момента, как я проснулась, и до того времени, когда я ложилась спать, с плачущими заклинаниями, которые вылетали из моих уст.
Большинство моих посетителей не знали ничего из этого.
Когда они заходили к нам, чтобы занести еду или увидеть ребенка, большинство людей задавали вопрос, который мы все задаем новым матерям: «Как дела?» Я отвечала автоматически: «У меня все хорошо», добавив с косым взглядом и пожав плечами: «Устала, но это очевидно».
«Как дела?» это отличный вопрос, чтобы задать его, когда мы видим друга на улице или садимся за кофе, чтобы наверстать упущенное. Но когда мы спрашиваем об этом у новой матери, мы подсознательно просим ее взять сложный период после рождения, с его гормональными сдвигами и эмоциональными взлетами и падениями, и свести его к одному чувству.
Послеродовой период заслуживает лучшего вопроса.
Реальность для каждой матери различна, и ответ на такой простой вопрос может быть закрытым из-за страха, что ее посетителям будет неловко, если она почувствует, что они ожидают новую светящуюся мать, пьяную от окситоцина.
Лучший вопрос для любого посетителя, или даже если вы видите женщину с новым ребенком на улице: «Как вы себя чувствуете, эмоционально?»
Этот вопрос не просто приглашает к ответу, он показывает новой матери, что вы готовы и не боитесь услышать о ее чувствах, какими бы они ни были.
Это показывает ей, что вы понимаете, что она может быть в восторге от своего нового ребенка, но открыты для возможности того, что она также испытывает горе от своей прошлой жизни, грусть из-за отсутствия поддержки, разочарование в изнурительном и неумолимом графике, которого требует новорожденный.
Этот вопрос еще более важен сегодня, когда большинство женщин не окружены помощью после рождения ребенка. Они могут быть одни, выполняя тяжелую работу только с помощью своего партнера, или, если им повезет, с близкими друзьями и семьей. У них может не быть места, чтобы обработать то, что с ними произошло, и поэтому они начинают привычный процесс откладывания себя ради других.
Несколько недель назад я была в кафе у друга. Женщина вошла на задний двор с новорожденным. Она села, и я внимательно наблюдала за ней, как я делаю за всеми новыми мамами с тех пор, как оправилась от моей ПД. Сканирование признаков того, что она может быть в беде, или изо всех сил пытается сохранить фасад единения. Я ничего не видела, но это не имело значения.
«Привет», — сказала я. «Сколько ему?»
«Две недели», — ответила она, перенося мирно спящего ребенка с одной руки на другую.
«Это такое сумасшедшее время», — сказала я, мучительно вспоминая хаос моего собственного опыта через две недели после родов. «А как вы себя чувствуете», — рискнула я. «Эмоционально?»
Я даже не знала ее имени. Но это не имело значения. Я увидела вспышку удивления на ее лице, за которой последовала слабая улыбка, исходящая изнутри. И с широко распахнутой дверью мы долго говорили о том, каково это — быть новой матерью.
Так как вы себя чувствуете сегодня, мама, эмоционально?