Уважаемый сын/будущий сотрудник Apple!
Я признаю это: все могло бы быть иначе, если бы ты был первым ребенком. Но, увы, это не твоя судьба. Говоря техническим языком — и здесь определенно делается акцент на «техническом» — ты мой четвертый ребенок, и за время воспитания твоих старших братьев я выучила одну или две вещи. Как, например, существование границ. Для меня все было хорошо, это новое чувство права: пятиминутный покой, когда я этого захочу, весь завтрак, руки свободны от веса твоего тела в определенные моменты дня. Но для тебя, я боюсь, есть только потери. Потому что ты видишь этот 2,31 на 4,5-дюймовый прямоугольник с изображением запретного…
Мы долго разговаривали, не так ли? «Телефон» был одним из твоих первых слов, за исключением того, что ты произносил его как «фон». У меня яркие воспоминания о том, как ты бродил по комнате в возрасте 15 месяцев, выкрикивая «Привет!» в телефон. Это было мило.
После этого все стало менее мило. Мой телефон находиться вне поля зрения и вне досягаемости, за исключением того, когда я имела наглость использовать его сама и, поверьте мне, я думала долго и упорно о том, что представляет собой необходимость в этих случаях. Но когда ты стал старше, я больше не была единственной техподдержкой. Ты начал втягивать других людей в маленькую «игру», казалось бы, всех, кто приходил к нам в дом. Один за другим твои родственники, мои друзья, няня, даже уборщица стали жертвами твоих чар. Я пыталась объяснить тебе, что принято приветствовать кого-то с банальностью типа «Привет, как дела?», Прежде чем требовать его телефон, но твои манеры никогда не были так хорошо развиты, как распознавание значков. Вместо этого ты сделал большие глаза — херувим, звонящий по смартфону, и они передавали его быстрее, чем ты мог открыть экран блокировки (ну, не так быстро). Все это казалось таким невинным, пока ты не удалил свои любимые приложения.
Через 20 месяцев ты узнал о двух вещах, которые привели нас в кризисную зону: как отключить межсетевой экран режима полета и как связать слова, чтобы точно определить, к какому телефону ты обращался. К этому, в конце концов, обратился твой отец, чья решимость рушилась перед лицом непрекращающихся стонов: «Телефон папы, телефон папы, телефон папы, телефон папы, телефон папы». Он иногда дает его тебе, но это непредсказуемо и тебе это не нравится, тебе также не нравятся цены за вход «без звонков», «без электронных писем», «без текстов», хотя ты покорно будешь повторять ему правила после того, как ты «случайно» позвонил его боссу.
Это делает меня последним участником. Ладно, ладно, достаточно справедливо: я тоже иногда сдавалась, давай не будем делать из этого ничего особенного. Я всего лишь человек и примерно на 92% устойчива к твоим просьбам. Конечно, было то время в кабинете врача, когда я могла держать тебя в покое, пока отоскоп выискивал перфорацию в барабанной перепонке. Помнишь это?
Вопрос в том, как долго я еще могу устоять? Твоя одержимость такова, что несколько человек предложили тебе купить iPod Touch на второй день рождения, чтобы «интерес» (эвфемизм) мог исчезнуть сам по себе. Я, наверное, не должна была говорить это вслух. И я, конечно, не должна признать, что в течение нескольких ужасных минут я действительно обдумывала это, хотя моему семилетнему ребенку отказывали в течение многих лет. Потому что мы пытались успокоить тебя версиями игрушек, снова и снова, но ничего не помогало.
И поэтому пока мы зашли в тупик. Я села сегодня, чтобы написать серьезный трактат о сложностях «экранного времени» и малышах, в надежде натолкнуться на небольшую ясность, которая поможет нам преодолеть этот сбой в наших отношениях. Но вместо этого я получила письмо. Другие мамы, похоже, убеждены, что размещение такого поста — эффективный способ общения со своими маленькими детьми, поэтому я чувствовала, что это стоит того. Однако чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что мне, вероятно, лучше прикрепить свои слова здесь в формате PDF и отправить их по электронной почте твоему отцу. Ты можешь увидеть сообщение в следующий раз, когда будешь пользоваться телефоном своего отца.
С любовью,
Мама!