Однажды клинический психолог Анна Кружалова смотрела со своим четырехлетним сыном любимый мультик — «Смешарики». В одной из серий речь шла о наказаниях, и Анна задумалась: а что вообще движет родителем, который наказывает? И почему так сложно этого не делать?
Легализованная месть ребенку
Наверное, мало кто из родителей не видел мультфильм «Смешарики». Я ныряю вместе со своим четырехлетним сыном в каждую серию — и каждый раз поражаюсь смыслу и глубине внутренних процессов, которые происходят у героев.
Но однажды я нырнула — и ударилась. Мы смотрели серию «Непрощенный»: на протяжении шести минут кролик Крош изобретал себе наказания, все более и более жесткие, чтобы заставить себя сделать то, на что ему попросту не хватало сил.
Тогда я задумалась о том, что такое наказание, какие цели оно преследует — и помогает ли вообще их достичь.
До сих пор существует мнение, что наказания эффективны для решения воспитательных задач, а родители, отказавшиеся от подобных методов, люди наивные, хоть и крайне гуманные, добрые.
Чаще всего родитель решает воздействовать на ребенка с помощью наказания спонтанно, под воздействием своих негативных эмоций. Наказание — это легализованная месть родителя ребенку. Но это не приводит ни к чему, кроме воспитания страха.
Если вы когда-нибудь стояли в углу, то точно знаете: кроме обиды и скуки, этот процесс ничего в себе не несет. Мне в принципе сложно представить, почему взрослые люди верят, что наблюдение за углом комнаты способствует развитию эмоционально-волевых качеств у ребенка, не говоря уже о морально-нравственных.
По замыслу родителя (если таковой есть), ребенок не совершит нежелательный поступок повторно только потому, что будет уверен: ему за это достанется. Но когда мы наказываем ребенка, мы не даем ему полностью осознать и внутренне переработать некую неприятную ситуацию, не активизируем у него никакой особой мыслительной деятельности.
«Это для твоего же блага!»
Парадоксально, но наказания в большей степени формируют у ребенка мнение о себе самом, отношение к себе, а не мнение о родителях и отношение к ним. Почему так получается? В первые годы жизни ребенок получает от мамы и папы информацию и представление не только о мире, но и о себе. Родители — как зеркало, в котором ребенок постепенно узнает о том, какой он: добрый или злой, веселый, интересный. В контакте с ними он получает ответы на вопросы: «Можно ли меня любить?», «О чем говорят мои эмоции?», «Могу ли я оставаться в отношениях с любимыми, если испытываю трудные чувства (гнев, разочарование, тревогу, ревность)?»
Воспринимая информацию от родителя, но не имея возможности критически ее осмыслить, ребенок формирует свой образ «я». И если зеркало «искажает» отражение, то ребенок получает искаженное представление о себе самом.
Сложно доверять себе, когда получаешь информацию о том, что есть некое предпочитаемое поведение и выход за пределы этого поведения ставит под угрозу самые важные отношения в твоей жизни.
Получается, ты можешь быть любимым только в рамках определенных проявлений
И тогда наказание, каким бы оно ни было несправедливым, может восприниматься в будущем как условие для того, чтобы восстановить самые значимые отношения. В упомянутой выше серии Крош с благоговением выдыхает: «Меня наказали из любви ко мне!» — как часто родители произносят нечто подобное, когда хотят оправдать свои действия?
Но если ребенок в течение жизни часто подвергался физическим или эмоциональным наказаниям, в дальнейшем это может сильно отразиться на его отношениях с собой и окружающими.
У людей с таким опытом, например, часто повышена толерантность к агрессии, то есть им сложно распознать агрессию со стороны других, а значит, они не могут общаться в границах или распознавать поведение другого как небезопасное, несущее угрозу.
По моим наблюдениям, люди, подвергающиеся эмоциональным или физическим наказаниям:
чаще испытывают неуверенность в себе;
склонны винить себя в неудачах, которые случаются в их отношениях;
нередко испытывают трудности с отстаиванием своих границ;
им сложно справедливо относиться как к другим, так и к себе.
Что движет родителями
Какие чувства заставляют нас наказывать ребенка, даже если мы понимаем, что это не исправит ситуацию?
Злость. Все мы порой злимся на детей — с разной степенью интенсивности и частоты. И об этом не принято говорить. Однако злость всегда несет функцию защиты: она помогает нам сохранять остатки энергии, возвращать себе ощущение силы тогда, когда мы испытываем бессилие и растерянность (но надо постоянно напоминать себе о том, что дети в силу незрелости структур мозга не могут соотносить свое поведение ни с потребностями, ни с границами других людей). Именно в порыве злости мы чаще всего прибегаем к наказаниям — это самый быстрый способ реагирования, именно в этом случае наказание больше похоже на месть. Злиться — это нормально. Пока мы замечаем в себе это чувство, оно не несет разрушения. Но когда мы действуем по отношению к ребенку из злости, мы разрушаем важные связи в детско-родительских отношениях. Важно научиться замечать, как злость зарождается внутри, и учиться успокаивать себя, не позволяя ей реализоваться в действиях.
Чувство бессилия. Дети не слушаются, капризничают, хулиганят. И, перебрав весь арсенал гуманных, одобренных психологами методов, родитель проваливается в бессилие. Ощущая его, очень легко перейти к наказаниям: это помогает быстро выйти из состояния бессилия, почувствовать, что мы сильны и все контролируем. Чаще мы как родители действительно бессильны, если полагаем, что ребенок — это компьютер и нужно просто нажать верную кнопку. Бывают дни, когда мы и правда никак не можем повлиять на ситуацию, проявления и чувства своих детей. Хорошая новость: они проходят — и наступают другие дни.
Борьба за власть.
Наказание часто становится способом показать, кто в доме хозяин, кто тут главный. Ввязываясь в эту борьбу, взрослый, по сути, дискредитирует роль, которую он, вообще-то, играет по умолчанию. Борьба за власть с ребенком всегда заканчивается поражением обеих сторон, кто бы ни победил в моменте.
Страх, тревога. Тревога и страхи — вечные спутники родительства. Мы, родители, испытываем подобные чувства в большей или меньшей степени, это зависит от наших личностных особенностей. Взрослые часто реагируют на собственные страх и тревогу за безопасность ребенка фразой «Ты наказан (а)». Но ребенок не понимает причины, по которой его наказали. А мы не осознаем, что сделали это, не справившись с собственной тревожностью.
Стыд. Представьте: ваш ребенок ударил кого-то на детской площадке или кричит в автобусе, потому что хочет сесть на место, которое уже занято. Происходящее видят незнакомые люди. Это крайне типичная ситуация, в которой родители могут испытывать стыд перед другими. Хорошо, когда, оказавшись в таком положении, мы чувствуем понимание и поддержку окружающих, когда ощущаем, что они адекватно относятся к ребенку — как к ребенку. Что они осознают: пока он имеет право не понимать контекста социальных взаимодействий. Другое дело, когда нас осуждают и мы позволяем стыду управлять нашими поступками, наказывая ребенка.
Если не наказывать, то что?
В первую очередь нужно честно и внимательно взглянуть на те чувства, которые возникли внутри вас. Это могут быть и те переживания, что описаны выше, и какие-то другие. Важно спросить себя: «За какие чувства, которые испытываю сейчас я, мне хочется наказать ребенка?» Важно разделять поведение ребенка и собственные эмоции.
Возможно, вы замечали, что ваша реакция на проступки ребенка зависит и от вашего психологического и физического состояния на данный момент. Когда родители эмоционально устойчивы и полны энергии, они более терпимы — и наоборот: когда у вас нет сил, вам сложнее держать себя в руках. Это общее правило.
Одно исследование показало, что судьи с утра и после обеденного перерыва выносят менее суровые приговоры, чем перед перерывом и во второй половине рабочего дня. Авторы работы не измеряли уровень глюкозы в крови работников суда, но уверены, что на их решения влияет то, насколько отдохнувшими и расслабленными те себя чувствуют.
Поэтому родителям очень важно:
сохранять способность осознавать свои эмоции;
уметь оценивать свои силы и степень устойчивости в данной конкретной ситуации;
учиться саморегуляции, не давать чувствам взять верх.
Когда ребенок и правда виноват
Виновность возникает тогда, когда человек знает, что его поступок приведет к плохим последствиям, но все же совершает его. Все остальное — это не виновность, а ошибка.
У человека очень долго созревает мозг. Отделы мозга, которые отвечают за прогнозирование будущего и, в частности, последствий поступков и решений, по разным данным, дозревают к 25–33 годам. Не стоит ожидать рефлексии и анализа от того, кому исполнилось 5, 10, 15 лет. Это попросту нереалистично.
Но кое-что родители могут сделать — например, рассказывать, объяснять, позволять сталкиваться с последствиями своего поведения (в разумных и безопасных рамках). Так у ребенка будет формироваться собственный опыт.
А как проблема наказаний в итоге решилась в «Смешариках»?
Отличный ответ на вопрос «Что делать, если ты виноват?» дал Крошу другой герой мультсериала, Ежик. Он предложил Крошу простить себя. На мой взгляд, опыт прощения гораздо более важен для формирования и развития ребенка, чем опыт наказания.
Когда тебя прощают, ты узнаешь, что можешь быть виноват, можешь ошибаться и вести себя как-то не очень хорошо, но тебя все равно любят.
Это мощный опыт принятия, сочувствия и милосердия. И есть надежда, что ребенок, в жизни которого был такой опыт, вырастет с важным умением — проявлять сочувствие к себе и окружающим. Именно оно помогает нам быть мягче и добрее по отношению к себе и миру.
Есть притча о прощении, которая тоже кажется мне очень показательной. Когда житель некой деревни совершал плохой поступок, там поступали так: вся деревня собиралась, виноватый садился в центре круга, и каждый по очереди рассказывал о том, какой хороший человек провинившийся и какие важные поступки он совершал до этого момента. Это оказывало эффект, помогало человеку исправиться и не повторять свои ошибки. Ведь очень трудно совершать дурное, зная себя как хорошего человека.