Недавно собрались мы — мамаши, после очередного утренника в школе, обсудить то да сё. И тут одна говорит, что у её Чада врачи обнаружили софофобию, то бишь боязнь к знаниям, якобы виновата училка, всё время замечания делает.
Тут почти все мамашки подключились и начали тяжёлые детские травмы обсуждать. Я вступать в разговор не торопилась, в смысле вообще не собиралась, вроде все девчата молодые, многие мне в дочери годятся, кто ж виноват что я к сорока годкам рожать надумала.
Нет я конечно внешне может и получше некоторых тридцатилетних выгляжу( Аллилуйя мезотерапии, ботоксу и фитнесу), но подумалось вот о чём: какие же мы все умные стали и как мудрёно всё умеем теперь объяснить. И вспомнилось мне детство моё и какой клад я вообще для психолога. Придти, завалиться в креслице и слушай, и записывай! Глядишь диссертацию в кандидаты наук защитишь.
Во первых сколько я себя помню, а помню я себя так думаю лет с трёх-четырёх, ходила я каждое лето лысая, то есть под ноль! Как только соберут меня на деревню к бабушке, тут же под ноль и обчикрыжат. В плане конечно практичности, нет волос — нет вшей, да и бабушка старенькая слепенькая, куда уж там косы заплетать, ещё и сестру двоюродную Танечку, такую же лысую привезут и Санька — её брата, вот и бегали мы три карапуза с бритыми головами. Это ж как дать-взять должна была дисморфобия (недовольство своей внешностью) или пеладофобия (боязнь лысых людей) развиться.
А деревня, в которой баба с дедом жили, так это вообще рассадник всяких страхов и будущих «тараканов» была. Куда ни глянь то энтомофобия (боязнь насекомых) в траве сидит, то зоофобия( боязнь крупного скота) по лугу гуляет, то апифобия(боязнь пчёл) в огороде летает, а то и покусать может.
Клаустрофобия (боязнь замкнутого пространства) тоже в списке была, бабушка когда в продуктовый ходила за хлебом или ещё чем, что бы нас троих с собой не таскать, глядишь по старости не досмотрит, мы ж то в крапиву залезем, то собачёнку какую разозлим, а то и на телёнке соседском покататься вздумаем. Так вот, она нас в чуланчике запирала, с лампой конечно, а мы пока там её возвращения ждали с превеликим удовольствием зарабатывали себе айлурофобию (боязнь кошек), в чулане том кошка Мурка жила, обычно к лету уже родившая котят, эдак штук пять-шесть.
Ещё надо отметить банные процедуры каждую пятницу перед приездом моих и Танюхиных с Саньком родителей. Сегодняшним детям такое и в страшном сне не присниться, русская баня по чёрному, после которой аблютофобия (страх перед купанием) обеспечен. Бабушка загоняла нас троих голышом в тусклоосвещенное помещение, наполненное паром и запахом дров, намыливала хвойным мылом, а вместо мочалки брала в руку свои длинные распущенные волосы, растирание проходило под жуткий визг одного из нас, остальные с ужасом ожидали своей участи.
Затем, растерев до покраснения бабуля окатывала холодной водой из бочонка и закидывала помытого на полку повыше, что бы пропарился. Дед в экзекуциях не участвовал, он забирал нас из предбанника по одному и тащил в хату, приговаривая: «Ух, я её, старую! Замучила дитятку!».
Вообщем геронтофобия(боязнь старых людей) здесь на лицо!
После бани естественно переходили к гипнофобии (боязнь сна), под страшилки деда про Каргу старую (с прямыми намёками на бабушку), которая детей в печи заморила.
Самыми любимыми были выходные. С утра в субботу приезжали наши родители и ещё несколько близких родственников. Короче такая массовая демофобия и антропофобия (боязнь людей, скопления народа) наступала разом.
Дед с дядей Ваней и большой бутылкой чего-то мутного и невкусно пахнущего, поддерживали температуру в бане, дабы после работ в огороде народ мог помыться.
Женщины по очереди целый день что-то готовили и в дровяной печи, и на газовой плите, пахло пирогами и кулебяками с рыбой и мясом. Бабы первыми шли в баню, громко болтали и смеялись в ней. Мы залазили на большую русскую печь и сверху наблюдали за мужиками, которые пока ждали женщин играли в шахматы за кухонным столом, выпивали и спорили.
Позже, когда все напарившись собирались за столом у нас начиналась мелофобия (боязнь музыки, пения), потому что и дед, и дядя Ваня, и наши папики во всю глотку горланили: «По диким степям Забайкалья».
После и у женщин, и у нас у детей начиналась акустикофобия (боязнь громких звуков), потому что мужчины громко что-то друг-другу доказывали. Так заканчивался день.
В воскресенье к обеду, придя в себя и откушав куриного супа все уезжали. Ну а мы — три лысых карапуза, отращивали к сентябрю волосы, нагуливали пантофобию ( боязнь всего) и взрослели.
Вот пишу, а у самой, прям чувствую назревает игнофобия (боязнь того, что сообщение вы прочтёте, но не ответите)!